Гайдзин. Том 1 - Джеймс Клавелл

– Ваши хозяева в Елисейском дворце намочат штаны с досады на вас, когда мы попросим десять тысяч золотом, – сказал сэр Уильям, слегка уязвленный, но не слишком, исключая пушечный салют, он седлал гигантский шаг вперед. – Впрочем, намочат или нет, это был великолепный жест, Анри, пусть и дорогой.

Сератар рассмеялся.

– Ставлю двадцать гиней, что они заплатят.

– Идет! Вы отужинаете с нами в миссии? – Они двинулись к выходу, не обращая внимания на высокомерные воинственные взгляды.

– Благодарю вас, нет. Поскольку дела наши здесь завершены, я отправлюсь в Иокогаму прямо сейчас, а не завтра, времени достаточно, и море спокойное. Зачем дожидаться «Жемчужины», поднимайтесь к нам на мой флагман, поужинаем по дороге, а?

– Спасибо, но подожду до завтра. Хочу проследить, чтобы все наши ребята благополучно вернулись на транспортные суда.

Позади них, оставшийся незамеченным в толчее, Филип Тайрер ждал Андре, который присел на колено, чтобы поправить пряжку на туфле, и который потом, не подозревая, что Тайрер наблюдает за ним, шепотом начал разговор с японским переводчиком. Тот помолчал нерешительно, потом кивнул и поклонился: «Домо».

Андре повернулся и поймал на себе пристальный взгляд Филипа. На какую-то долю секунды он растерялся, потом улыбнулся, подходя к нему.

– Ну, Филип, все прошло замечательно, не правда ли? По-моему, вы справились отлично, и мы, без сомнения, помогли им понять друг друга.

– Я не справился совсем, а вы спасли сегодняшний день. И мое лицо, за что вам огромное спасибо. – Тайрер, беспокойно хмурясь, двинулся следом за всеми. – Но все равно, хотя вы и блестяще вывели нас из тупика, то, что вы сказали по-английски, отличалось от того, что вы говорили по-японски, ведь правда?

– Не настолько уж и отличалось, mon ami, чтобы иметь какое-то значение.

– Не думаю, что сэр Уильям с этим согласится.

– Может быть, вы правы, может быть, нет. Может быть, вы ошиблись. – Андре деланно рассмеялся. – Никогда не стоит лишний раз волновать министра, а? В закрытый рот и гадость никакая не залетит.

– В большинстве случаев, да. А что вы говорили этому переводчику?

– Я поблагодарил его. Mon Dieu, мой пузырь меня прикончит, а как ваш?

– То же самое, – кивнул Тайрер, уверенный, что Андре лжет насчет переводчика. Но, с другой стороны, почему ему и не лгать? – думал он со своей новой, только сегодня открывшейся ему точки зрения. Андре враг, если не враг, то противник, и каждый нюанс должен был пойти на пользу и представить в выгодном свете Сератара, Францию и Андре. Что ж, все честно, как будто. О чем он стал бы тайно просить? Передать послание, да, но какое? Какое тайное послание? О чем бы я попросил тайно? – Вы попросили личной встречи с князем Ёси, а? – произнес он, решив рискнуть. – Для себя и мсье Сератара.

Выражение лица Андре Понсена не изменилось, но Тайрер заметил, что костяшки пальцев правой руки, сжимавшие парадную шпагу, побелели.

– Филип, – натянуто произнес он, – я был вам добрым другом с самого вашего приезда, помогал вам взяться за японский, представлял вас всем, а? Я не вмешивался в ваши дела с этим вашим припрятанным самураем – Накамой, а? – хотя я слышал, по секрету, что у него есть и другие имена. Я не…

– Какие другие имена? – спросил Тайрер, вдруг занервничав непонятно почему. – Что вы знаете о нем?

Андре продолжал говорить, словно Тайрер и рта не раскрывал:

– Я не пытался расспросить его или вас о нем, хотя и предупреждал вас насчет японцев, всех японцев. Времени достаточно, вы еще можете рассказать мне о нем, если захотите, как друг. Помните, мы с вами по одну сторону, Филип, мы слуги, а не господа, мы друзья, мы в Японии, где гайдзины по-настоящему должны помогать друг другу, – как я вам помог, когда познакомил с Райко, которая привела вас к Фудзико, а? Славная девушка Фудзико. Лучше вам развить в себе немного галльского реализма, Филип, лучше держать тайную информацию в тайне, лучше вам поберечься вашего Накамы и помнить то, что я говорил уже раз десять: в Японии существуют только японские решения проблем.

В тот же день незадолго до заката Ёси спешил по полутемному каменному коридору в главной башне замка. Теперь он был в своем отличительном кимоно с двумя мечами, поверх был наброшен плащ с капюшоном для верховой езды. Через каждые двадцать шагов на стене горели масляные факелы, вставленные в железные кронштейны рядом с нишами и бойницами для лучников, которые также служили окнами. Пламя факелов трепетало на ветру, гулявшем по коридору. Воздух снаружи был прохладным. Коридор кончался винтовой лестницей. Она вела в его личные коюшни внизу. Ёси начал быстро спускаться по ступеням.

– Стой! Кто… а, прошу прощения, господин! – Часовой поклонился.

Ёси кивнул и двинулся дальше. По всему замку солдаты, конюхи, слуги готовились ко сну или к ночному дежурству, следуя всеобщему, одинаковому во всех странах обычаю ложиться спать с наступлением темноты. Только люди с достатком могли позволить себе свет по ночам, чтобы видеть, читать или играть.

– Стой! А, прошу прощения, господин! – Этот часовой поклонился, потом следующий, и следующий.

Во дворе перед конюшнями двадцать человек личной охраны ожидали его, стоя у голов своих лошадей. Среди них был и Мисамото, рыбак, мнимый самурай и старейшина. Теперь он был одет бедно, как простой пеший солдат, напуганный и без оружия. Тут же стояли два закрытых паланкина, особенно легких и предназначенных для быстрых переездов. Каждый был укреплен на двух шестах, концы которых были приторочены к сбруе двух оседланных лошадей впереди и сзади. Копыта всех лошадей были обмотаны мягкими тряпками, и все это являлось частью плана, который он задумал вместе с Хосаки еще несколько дней назад.

Крошечное окошечко одного из паланкинов скользнуло в сторону. Он увидел, как оттуда выглянуло лицо Койко. Она улыбнулась, кивком поприветствовала его. Окошечко закрылось. Его рука крепче сжала меч. Готовый ко всему, он отодвинул ее дверцу достаточно широко, чтобы убедиться, что это была действительно она, и он не ошибся, что она находилась в паланкине одна. Когда он был совсем еще мальчиком, отец вколотил в него первый закон выживания, слово за словом: «Если тебя застанут врасплох, предадут неожиданно для тебя или убьют неожиданно для тебя, значит, ты не выполнил своего долга передо мной и перед самим собой. Вина будет лежать только на тебе, потому что ты не сумел проверить все лично и заранее учесть любую случайность. Поражению нет оправдания, кроме кармы, а богов не существует!»